Когда простреленный навылет казак оставлял скакуна
В пылу на камень налетела коса разгул унять.
Когда мирянам не хватало слюны проглотить соль молитв
Твой русый голос в хохот ерни Луны стал темней смолы.
В тот год цыганы не гасили костры торопились на юг.
Ножи весною оказались остры проклюнул нюх.
Не удержала в черном теле узда сумасбродную голь.
В тот год без волокит младенца уста запечатал кольт.
Пропетый висельник скользил каланчей по широкой реке.
Округи щерились ордой-саранчей по грудь в грехе.
Земля бессильной самкой слез запаслась, заскулила от ран.
Певец упрятал вычет в омуты глаз, прошагал в Иран.
Ша, дотошный юноша
В пир историй
Кто чего стоит, -
Спрашивай у могил.
Нестор резвый,
Озаглавь срез вый, -
Зрячему помоги.
Где мордует осень,
Бились грудью оземь.
В кровь разбили лица
Думой примириться.
Тешились Колочей
Вытек глаз Кирочей.
Где снега раздеты,
В голос воют дети.
Лапти износили
В поисках России.
Душу в клочья рвали,
Выродились в тварей.
Край, где правит ноготь,
Светлым одиноко
Не расправить плечи,
Нерв трубою лечат.
Я и сам помечен
Одичалым смерчем.
В сочных травах, Ольга,
Кто нам крикнул: Горько!
Не смог обрезать уши в пепельный звон горемыка
Юнец.
Тягучим дегтем поженил голос свой, сгрыз губ
Пунец.
Где чрево матери вспорол таган свай, копоть смыла
Слеза.
Там степью утренней хозяина звал сирота-рысак.
День промозглый выспался,
Как тонул в любви босяк
Краем стола лоб рассечен.
Не согреешь голого,
Пальцы стынут оловом
Снял с бедолаг пробу сечень.
