То ли дело прежде! Крым, Кавказ...
Что ни похвали - твоё тотчас.
Чином рядовой, лицом министр.
Беден, да не жаден, глуп, да быстр...
Нынче ж и умён, да звон другой.
Сколько ни склоняйся над струной,
Может, и сведётся гамма к "до",
Да не отзовётся знамо кто...
Где теперь увидишь нас вдвоём?
Разве что во сне, и то - в моём.
Что теперь ей Крым, Кавказ, Багдад?
Нынешний приют её богат -
Долог в ширину, широк в длину...
Там она, должно быть, как в плену,
Посреди гардин и хризантем
Так и пропадает, знамо с кем...
Рассеку подкладку по стежку,
Перстень обручальный извлеку.
Осмотрю его, вздохну над ним -
И зашью обратно швом двойным.
Вы, сверчки-кузнечики в ночи!
Всякий до утра своё кричи.
Пусть под вашу песню в три ручья
Пленница заплачет, знамо чья...
И дают кузнечики концерт,
И поют сверчки на весь райцентр,
И под эту песню в три ручья
Сам, однако, первый плачу я.
Плачу о безумствах давних дней,
О себе тогдашнем и о ней,
О кольце, зашитом на два шва,
И ещё о том, что жизнь прошла...
А наутро морщусь вкось и вкривь,
Дымчатым стеклом глаза прикрыв.
Между тем как пленница горда -
Вот уж кто не плачет никогда.
На окне решётка, дверь с замком,
А она не плачет ни о ком.
Ни к чему ей тёмные очки.
Что же вы, кузнечики-сверчки?
Прежде-то, известно, чуть хандра -
Не жалей вина до дна ведра.
Нынче ж и бальзам ценой в брильянт,
Еле пригубив, верну в сервант.
Древний со стены кинжал возьму,
Паутину-пыль с него сниму.
Лезвие протру и рукоять -
И повешу на стену опять.
