Нашепчи ручей, как ты его любила,
Как цветы от сока оставляла на татами,
Вместо криков выдыхала - мой бамбино!
Тушью на спине якудзы расцветали.
Скромный парень-морячок в клешах индиго,
Он ходил в Игарку, в Рио, в Нагасаки,
Угощал портовых кошек терпким ромом,
Кошки плавились, смотрели и вздыхали.
Звёзды тают на груди,
Поцелуев шёлк,
Я по палубе морей
За тобой пошёл.
Лови блесну!
Нашепчи ручей, как он ложился рядом
И шептал тебе - девчонка-недотрога,
Как любил тебя и твой дурной характер,
За руку водил тебя через дорогу.
Ты ждала его сначала, как волчица,
Трогала себя, шептала "мой бамбино",
Плакала под утро, нервно угасая,
А потом сдалась и вовсе разлюбила.
Звёзды тают на груди,
Поцелуев шёлк,
Я по палубе морей
За тобой пошёл.
Лови блесну!
Сакура цвела, как ты в руках другого,
И следы от сока, как и прежде, на татами.
Те же вздохи, так же ласково - бамбино,
Тушью на спине якудзы расцветали.
И перо в него вошло, как в нежный тофу
Где-то под Игаркой, то ли в Нагасаки.
Нежный парень-морячок в клешах индиго
По случайности погиб в портовой драке.
Звёзды тают на груди,
Поцелуев шёлк,
Я по палубе морей
За тобой пошёл.
Лови блесну!
