Стучали апостолы
Кулаками по столу,
Просили вернуть
На Землю любовь к Господу,
А он их не слушал,
Мясное кушал,
Руки-ноги людские
Макал в речном иле,
В рот отправлял горстями,
Хрустел костями.
Спросил один из апостолов:
"Что ж ты жрёшь-то людей, как лобстеров,
Что ж ты давишься кровью алою,
Рвёшь на части дитё малое?
Зачем калечишь тобою созданное,
Забираешь назад розданное?"
А над Господом души – мухами,
Садятся на лоб толстобрюхому,
Души мечутся, им бы в рай,
А он – вина кровавого через край,
Отмахивается от них по-разному,
Обзывает словами грязными,
Злится, от злобы своей устал,
Совсем пьяный стал.
Закатил Господь глаза, говорит пасмурно:
"Всё, что сделал я, – всё напрасною,
Всё, что выплакал долгой вечностью,
Превратилось в говно человеческое.
Всё, что верившие в меня выстрадали,
Стало лишь безумия искрами,
Даже с сыном моим история
Принесла столько горя, бля...
Если б смог бы я, то повесился
На рогах у малого месяца,
Только всей луны кряжести
Не сдержать вины моей тяжести".
А что любовь? Так она умерла.
Ангелы говорят – люди долго били её ногами,
Говорят – она очень хотела, но не смогла
Выжить, чтобы остаться с этими дураками,
А они ей в горле – дыру ножом,
И кровь любви – ненависть – на землю хлынула
Последним тёплым летним дождём,
В котором всё сгинуло.
