Мне надоело тупо смотреть, как падает серый снег,
Как ветер треплет его, словно плеть, и в морду бьет снегом мне.
Мне надоело топтать серый снег подковою каблука,
Ведь смысл его цвета не ведом мне... Окрашу его красным цветом слегка.
Эй ты, человек, что ты вертишь в руке тяжелый свой молоток?
Провал на твоем прорастет виске, ворвется удар в висок!
И серый снег поменяет цвет, падет на него с небес
Холодное солнце в дурман-траве, гора, сугроб... эдельвейс.
Это не мираж:
Высокогорный цветок
Тоже горазд унизиться, это не игра,
Я не плут и не игрок.
Мне надоел этот серый день – гнусное это видео;
Слякоть навечно, во всем, везде... Как это мне томительно!
Вечером вдарит мороз слегка, наледь прольет по улицам.
Улицы скроют в себе капкан, веками штор прищурятся...
Вера в жизнь ближе день ото дня к вере в невинность девичью!
В деньгах нужда зазывает меня к сейфу с бумажной мелочью:
Доступ беру кулаком в упор, как ни крути – а убил и рад,
Все выгребаю, иду во двор – чтоб заказать там киллера...
Это не мираж,
Этот долгий рейс
Множится подворотнями.
Нежный мой цветок, бумажный мой цветок –
Мой эдельвейс.
Мне надоел этот серый цвет, всюду кромешно видимый!
Киллера глаз и визир-просвет ждут мой висок томительно.
Денег не жалко на высший труд искорененья падали:
Серый ли снег налетит к утру, серый дождь с градом ли?
Мне не важна перспектива дня: день снова будет сер и хмур.
Серый мой снег пусть пожрет меня, я отдаю эту дань ему!
Гадостный, липкий, безвкусный сок хлещет пастью колодца улица,
На окуляре дрожит висок, глаз хладнокровно щурится.
Это не мираж, –
На снегу мишень,
И мой эдельвейс – зеница ей,
Нежный мой цветок,
Бумажный мой цветок,
Трепетный цветок – мой эдельвейс!
Это не мираж,
На снегу мишень,
И мой эдельвейс зеница ей...
Хей, хей, хей,
Мой эдельвейс.
