О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой,
Когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?
Как будто шагнул я со сцены в полночный московский уют,
Где старым арбатским ребятам бесплатно судьбу раздают.
По-моему, все распрекрасно, и нет для печали причин,
И грустные те комиссары идут по Москве, как один,
И нету, и нету погибших средь старых арбатских ребят,
Лишь те, кому нужно, уснули, но те, кому нужно, не спят.
Пусть память -- нелегкая служба, но все повидала Москва,
И старым арбатским ребятам смешны утешений слова.
