Слушай, мальчик: нелегко мне,
Стёрлись имена и сроки,
Я не помню о Востоке.
Гаснет разум, уплывая
Лёгкой лодкой в сон полночный,
Забывая край восточный.
Пёстрые картины меркнут,
Словно под вуалью одноцветной.
Яркие виденья ныне
Редко озаряют ночь мою...
Вот рабыня в тронном зале.
Как её, не помню, звали?
Зульфия ли? Леила ли?
Вот дворцовый маг-алхимик.
Что он из кувшина вытряс?
Жёлтый финик? Красный цитрус?
Вот звезда на чьём-то платье,
Вот на серебре фазан двухвостый...
Губы дикаря на троне...
Капли чьей-то крови на клинке...
Слушай, мальчик, слушай нежно:
Ты не обделён Судьбою,
Даль безбрежна пред тобою.
Я в дорогу дам тебе лишь
Карту на пергамской коже.
Ты успеешь. Ты моложе.
Съезди, отыщи в природе
Странный этот "ост", обратный "весту";
Выпей золотого неба,
Голубого дыма пригуби.
Всякий путник там познает
То, что испокон доныне
Подобает знать мужчине.
Там познаешь горечь праха,
Ревность друга, милость шаха...
Милость шаха - яд и плаха...
Там и только там мыслитель
Волен наяву постигнуть Вечность.
Ибо не умрёт вовеки
То, что не рождалось никогда.
Мы увянем, нас остудит
Время - и возьмёт могила;
Там же будет всё как было.
В зале тронном ты заметишь
Цитрус в колдовском кувшине,
Там же встретишь тень рабыни.
Там звезда тебе навстречу
Вспыхнет, и фазан на блюде каркнет,
Губы дикаря скривятся,
Кровь с железа наземь упадёт...
