Волнуйся, знахарь, о травах, почве, камнях, золе.
Снабжай сигнатурой склянку, словно ларец ключом.
Пекись о добротном тигле, об огневом котле.
О звонких весах заботься. Более ни о чём.
Сто тысяч лиц исказятся, гневно задрав носы:
Мол, стрелок ты не следишь и эпохи пульс потерял.
Меж тем вот палец твой, он на пульсе. А вот часы,
Они идут, и довольно быстро, я проверял.
Сто тысяч глаз, то есть, двести тысяч, берём вдвойне,
На зелье твоё посмотрят, как на исчадье зла.
А ты доверься ни в коей мере не им, но мне.
Я первый приду отведать из твоего котла.
Сто тысяч ртов напрягутся, как только я и ты
Бальзам разольём по чаркам, даже не дав остыть.
"Не пейте, вам станет плохо!" - запричитают рты.
А нам и так уже плохо, что ж мы будем не пить?
Сто тысяч лбов, начинённых мудростью лет и зим,
Замрут, не решив, как быть, едва лишь я намекну,
Что даже отдыха ради ты отойдёшь не к ним,
А к сыну Ночи и брату Смерти, то есть ко Сну.
Кому же и спать-то сладко, как не тебе, врачу?
Дремли, покуда в котле твоём, закипая в срок,
Бурлит лекарство от государства, пей не хочу,
Оно же средство от людоедства, рубль пузырёк.
Я сам бы спал, да бальзам гудит, аромат плывёт,
Объяв район, а также примкнувший к нему пустырь,
Плывут индийские перцы, гвоздика, шафран и мёд,
Мускатный цвет, кардамон, орехи, изюм, имбирь...
